Исследование 5 детских книг, написанных в неспокойное для России время 1915-1938 годов. Пять глав — пять книг.

М. Петровский исследует процесс написания книг, авторский метод работы с детской литературой, путь от авторского текста к читателю.  Мне бы хотелось увидеть в рассказанных историях какую-никакую систему. Но автору не удается сделать рассказ структурированным. Фокус рассказа про каждую книгу всякий раз меняется и никакого ответа зачем это делается в тексте не дается. Кажется, это должно быть проявлением скудности источников информации. Информационную пустоту можно было бы замаскировать, будь на то желание самого автора. Конечно, это сильно бы добавило книге в художественности, чего автор явно избегает — для него книга представляет собой научный труд (собственное мнение обычно группируется в отдельном подразделе глав). Личные воспоминания о книжных впечатлениях раскрываются только в предисловии.

В сказке «Золотой ключик» Толстого много внимания уделено тому, как автор сводил счеты с поэтами эпохи Серебряного века. Рассматривая Рассеянного, автору интересна загадочная личность героя и его прототипы, в «Волшебнике изумрудного города» речь в большей степени идет про оригинал Баума. «Крокодилу» Чуковского посвящена первая и самая интересная глава: множество вариантов стихотворения, создание новой литературы для детей, менее дидактичной и более веселой, история публикации. История создания стихотворения Маяковского про то, что Маяковский в контексте детской литературы и вовсе не важен.

Отсутствие структуры не исключает возможность сравнивать книги. Размещать на одной шкале плохой-хороший их было бы не обязательно и даже вредно, но нужно хоть что-то. Речь же не идет об условном «эпосе» —  единственном произведении существующем в устной культуре. Книги погружены в контекст, не столько социальный (которому уделено место), но и литературный. В послесловии раскрывается, что для автора социально-политический контекст скорее всего важнее литературоведения.

Послесловие рассказывает о судьбе книги: пролежав 20 лет на полке и доставив достаточно неприятностей автору она была издана только во время перестройки. Сейчас уже трудно поверить, что довольно аполитичные и сглаживающие углы работы на безобидно-детскую тему спотыкались об цензуру. Блоки про сложность публикации книг автор мог смело убирать, если целью было бы напечататься.

Последний, неприятный вопрос — является ли оригинальная верстка шмуцтитулов, колонтитулов и первых страниц глав действительно художественным решением или способом разогнать объем книги. Оригинальные иллюстрации в начале издания — бесспорное и лучшее что есть в книге. Картинки не разнесены по месту упоминания в тексте, что конечно снижает читаемость и склоняет к тому, что верстка в меньшей степени несет художественную функцию. Не аккуратно.